Александр Сергеев - Если ты умер[СИ]
— Ну и запашок, — хохотнул Сагитт, — как будто снова прячусь в конюшне дядюшки Грума.
Один парень все же поддался на эту подначку, и спросил:
— У тебя был дядюшка, ты же вроде сирота?
Тот только отмахнулся:
— Да я просто с его женой спал, а он это как-то не очень оценил, и решил что я лучше буду смотреться, если стану короче на голову.
Разрядив таким образом, обстановку перед боем, Сагитт зачерпнул ладонью немного снега, скатал из него небольшой ком и отправил в рот. Глупее всего было бы выдать себя паром, вырывающимся при выдохе. Его примеру последовали и остальные бойцы, лишь я обошелся без этого, ввиду отсутствия необходимости в дыхании вообще.
Данный караван отличался от разбитого нами отряда, спешившего на помощь — поскольку спешить им никуда было не надо, то маги, если таковые и были, не тратили сил на расчистку пути, просто волы проминали широкими копытами снег, не слишком замечая сопротивление, равно как и телегу позади. Следующая упряжка повторяла то же самое, еще более утрамбовывая дорогу.
Охранение присутствовало скорее символическое — от небольших ватаг разбойников. Двигаться рядом с колонной защитники каравана не могли из-за глубокого снега, поэтому они рассредоточились по всем телегам, кутаясь в огромные тулупы. Рядом с ними или лежали ножны с мечами, или топоры плотно обосновались на кушаках, подпоясывавших стражей поверх зимней одежды. У пары человек я заметил луки, впрочем, со снятыми тетивами, арбалеты как будто вообще не использовались. Стоило только волам поравняться с крайними стрелками, те, заранее снарядившие оба ствола пулей, подстрелили первую пару волов. Одного, пуля попавшая под лопатку, свалила сразу, а вот второй стрелок сглупил, и выстрелил в голову. Надо учитывать, что мозг у быка совсем небольшой, а вот череп, наоборот — очень толстый, так что пуля банально сшибла ему один рог и сорвала кусок кожи, обезумевшее от боли животное рвануло в сторону, но тяжелая телега и туша второго вола погасили этот порыв, а второй выстрел угомонил животное. Надо же. Если бы я хотел сделать лучше — не вышло бы. Рванувшийся в сторону бык развернул телегу поперек дороги, почти перекрыв ее, оставив только узкую щель слева, за которой скрывалась безопасность, если удастся вырваться. Возница второй повозки рискнул. И напрасно. Рухнувший по грудь в канаву вол утянул туда и перевернул повозку, выпавший возница погиб без единого выстрела придавленный ею, а пара выстрелов по животному довершила начатое, закупорив выход намертво. Теперь, пока не выпрягут туши — о расчистке пути придется забыть. Почти то же самое произошло и с другой стороны, там, правда, обошлось всего одной парой животных, Тем не менее, развернуть остальные телеги стало задачей малореальной. Грохот выстрелов, не заполошный, как в прошлый раз, а размеренный — каждый стрелок тщательно выбирал цели, заставил попрятаться выживших за свои транспортные средства. По сути, погибли только возницы, да те из солдат, что находили на виду. Наступила тишина. Лишь кто-то из подстреленных нарушал ее булькающими стонами.
Приказав дозарядить оружие, я взял второй взвод, с которым и обошел караван сзади, оттуда, откуда они прибыли. Так вроде и ловушку не сдали и под огонь своих, если что не попадем, да и они смогут нас прикрыть, буде таковая помощь потребуется. Из одного фургона на нас с устрашающим ревом выпрыгнул огромный воин с двуручным клинком. Как он там только поместился с таким? Впрочем весь бой завершился десятком пуль, которые тот схватил еще не успев коснуться стопами земли. И даже это его не убило. Истекая кровью он пытался подняться, опираясь на практически отсутствующую от запястья руку. Да, медленные пули столь большого калибра крайне опасны. Они не оставляют аккуратных отверстий, а разрывают плоть в клочья, порой затягивая в рану ошметки одежды или доспеха, что практически наверняка приведет к дальнейшему заражению крови. По сути, даже если этот воин и переживет этот бой, ему суждено умереть в хосписе. Дав знак людям продолжать движение, я опустил ладонь на голову богатыря и забрал его жизнь, постаравшись не изуродовать его. Не дело это, глумиться над побежденными. Отпустив обмякшее тело, двинулся дальше, догоняя своих бойцов. Попутно подстрелили еще нескольких особо ретивых защитников каравана. И лишь добравшись почти до его середины, столкнулись с каким то подобием организованной защиты. Полтора десятка солдат, сгрудившихся вокруг мага, который поддерживал щит. Его, в свою очередь, периодически проверяли на прочность щелкающие по поверхности пули, тоже не добавлявшие колдуну хорошего настроения. Вынув отложенные свинцовые стержни, над задачей напитывания которых я в свое время хорошо потрудился, отправил их оба в полет. Результат стоил того. Первый стержень влип в щит, и было хорошо видно, как тяжело магу дается удерживание этого предмета. Второй скомкал его, как кирпич сминает подвешенный лист оберточной бумаги, но до мага все равно не достал. Она снаряда упали на землю, но отсутствие защиты над отрядом уже сделало свое дело, короткая вспышка канонады и только курящийся над телами дымок. Подойдя я подобрал свинцовые карандаши, используемые ныне немного в несвойственной им роли, хотя… перо ведь сильнее меча, как говорили классики, не так ли? Вот и еще одно тому подтверждение.
Дальнейшее оказалось совсем просто, отогнав пленных, которых собралось более полусотни в сторону, мы устроили ревизию добычи. Продовольствие, снаряды для баллист, алхимические принадлежности, обмундирование и стройматериалы.
Как выяснилось из допроса караван-паши, извлеченного из объемистого сундука в одном из фургонов, все это требовалось доставить на склады поблизости от столицы, где была расквартирована часть магов. Расположились они в одном дворянском поместье, поскольку находиться среди простой солдатни сочли не по чину. А самое главное, они везли жалование для этой части. Тем временем, низкорослый толстяк обряженный в какое то подобие женской ночной рубашки из дорогой пурпурной ткани, и надетой поверх дорогой шубы, которая делала его похожим на какого то сутенера, только вот цвет кожи подкачал. Впрочем, Сагитт реквизировал все мало-мальски ценное, пока он заливался соловьем:
— Ой, вы таки знаете, там столько магов, столько магов! А ведь знаете, я даже не помню, сколько нам денег надо доставить было. Это все от страха, точно вам говорю. Совсем беда, с годами стала. И на лица памяти так никакой не было, да еще зрение все хуже, уж и читать приходится нанимать служку. Такие расходы! Мы еще не знакомы, ведь? Меня зовут Изамуил, всегда к вашим услугам. Если вам нужно что-нибудь достать, всегда могу достать то что вам нужно, за малую толику. Хотя для вас — для вас даже бесплатно, вы нравитесь мне, точно вам говорю!
А у меня тем временем зарождался небезынтересный план. Окликнув своих, я спросил:
— Ну господа, что будем делать с этими? — кивнув на пленных.
Да, я понимаю, что проще всего было бы их убить. Но тут есть такая проблема — груда тел на дороге может вызвать ненужные вопросы, и главное — озадачатся поисками тех, кто это сделал. Посему, выслушав предложения, сводившиеся не к выбору "что делать?", а скорее "как бы их убить половчее?". Покачав головой, я немного поправил ребят:
— Нет. Убивать мы их не будем. Значит так, сейчас они оттаскивают убитых в канаву у дороги и засыпают снегом, затем три взвода конвоируют пленных до лагеря, и ждут нашего возвращения. Если не вернемся в течение трех суток — снимаетесь и уходите обратно в Круксау. Все ясно? Приступаем.
Быстро стащив туши волов и убитых в канаву, а так же перегрузив часть еды и стройматериалов на пленных, с задачей оттащить это все в лагерь, мы убрали с дороги и лишние повозки, после чего позаботились о ликвидации следов. Правда для этого пришлось срыть часть снега с дороги и посыпать свежим, чтобы скрыть кровь и следы боя. После этого — бойцы трех взводов отправились к лагерю, остальные переоделись в трофейную форму, которая оказалась просто царским подарком. А мы, тем временем, подготавливали план грядущего шоу. При такой скорости движения наша диверсионная группа должна подойти к поместью где-то к вечеру. С сундука с жалованием мы сняли замок, убедились, что денег там в достатке, и прикрыли обратно.
Сам я устроился на упряжке идущей в голове колонны. После четырехчасового марша, взгляду наконец открылся недалекий уже, потрепанный непогодой и отсутствием ухода небольшой дворцовый комплекс из нескольких зданий. Ружья и все, что могло бы нас выдать, я приказал убрать с глаз долой. Всем, кто мог говорить на диалектах Авольсы, пришлось занять места извозчиков и охранников, остальные же отправились в фургоны, с приказом не шуметь и не высовываться.
Неспешно подъехав к воротам, мы были пропущены без лишних проверок, на вопрос: "Кто идет?", хватило одного зычного рева Сагитта:
